К нему примешивалось мимолетное раскаяние в своих изменах, и оттого желание становилось еще острее.
— Ты что это, никак с супружеским долгом? — с ехидным изумлением спросила Ольга.
— Ну типа да. А ты против? — промурлыкал ей на ушко Белов.
Он заглянул ей через плечо. Оля мгновенно прикрыла написанное ладонью.
— Знаешь, что там? — с улыбкой спросила она. — Предъява.
— Тааак… — с веселым недоумением протянул Саша.
Засмеявшись, он шагнул назад и, раскинув руки, повалился на широкий диван.
— Ну давай, предъявляй. Я слушаю.
Оля подняла листок к глазам.
— Я ходить буду, ничего?
Саша с удивлением заметил, что его жена явно нервничает. Он молча кивнул, Оля откашлялась и принялась читать, расхаживая по комнате.
— Значит так. Белов Александр Николаевич обвиняется в следующих преступлениях: «а» — пренебрегает семьей, «б» — не желает делать ремонт, «в» — заставляет пользоваться кредитными карточками, «г» — носит щетину, которая колется, «д» — трижды без уважительных причин не ночевал дома, — с каждым новым пунктом она становилась все серьезней, улыбка постепенно совершенно исчезла с ее лица. — Что ты можешь ответить по существу предъявленных обвинений? Особенно меня интересует последний пункт.
— Это про щетину? Я побрился, — Саша демонстративно провел тыльной стороной ладони по щеке.
— Нет, про не ночевал дома, — жена смотрела на него строго, без тени улыбки.
— А вот это — чистой воды провокация, — помотал головой Белов. — У меня был очень трудный период, я обеспечивал безопасность семьи. Что касается…
Оля попыталась чтото сказать, но Саша остановил ее жестом поднятой руки.
— Минуточку! Что касается всего остального — да ради бога! Вот компенсация.
Саша поднял стоявший у компьютера кейс и достал из него пластиковую папку с бумагами и фотографиями. Небрежно бросив документы на стол, он снова запустил игру. С экрана монитора плотоядно зарычали монстры.
Оля села рядом и с недоверчивым видом открыла папку. Документы в ней были сплошь на английском, а на фотографиях были виды шикарной виллы в какихто южных широтах.
— И что все это значит? — озадаченно спросила Ольга.
— Домик, — объяснил Белов, не отрываясь от игры. — Корт, бассейн, четыре спальни… Штат Флорида… Черт, монстровто сколько…
Наконец до Оли дошло — сбылась ее давняя и заветная мечта. Она не раз заводила речь с мужем о домике за границей, но каждый раз он чемнибудь отговаривался. И вдруг — на тебе!
— Сашка! — Оля подскочила и бросилась на мужа, заваливая его на диван.
— Тише, Оль, ты что! Ваньку разбудишь! — довольно посмеивался он.
Вдруг компьютер издал душераздирающий стон, сменившийся торжествующим ревом монстров. Саша приподнял голову и взглянул на экран.
— Ну вот, меня убили!
— Типун тебе на язык! — Оля шлепнула его по губам и тут же впилась в них долгим, жарким поцелуем.
Белов с готовностью ответил на него, успев подумать напоследок, что его расчет оказался точным и вопрос с отправкой семьи решен, похоже, положительно.
XXXIII
Со стороны, вероятно, Володя Каверин немного напоминал нетерпеливого влюбленного на свидании, потерявшего голову в ожидании своей ветреной пассии. Впрочем, причины для беспокойства у него были куда весомей. Вагоны с оружием были благополучно и в срок доставлены на место назначения, а получатели груза кудато запропали.
Погромыхивая своей амуницией, Володя мелкой рысцой пробежался вдоль состава. На бегу он крутил из стороны в сторону головой и беззвучно шевелил губами — ругался, наверное. Петрович и сидящие рядком на платформе трое мрачных бородачейкавказцев хладнокровно поглядывали на эту суету. Добежав до последнего вагона, Каверин свернул за угол красного кирпичного пакгауза и через минуту выскочил с другой стороны здания.
— Ну, где эти вайнахи, а?! — теряя остатки терпения, закричал он. — Дико необязательный народ!
Петрович попытался успокоить своего шефа:
— Мы на месте, все путем… Сейчас и клиенты приедут. Что ты дергаешься?
— Здесь оружия на дивизию — раз! — моментально взвился Каверин. — И у меня связь с Москвой горит — два!
Петрович ткнул носком армейского ботинка по ящичку со спутниковым телефоном.
— Володь, так позвонить и отсюда можно…
— С поля надо, дубина! — выкатил на него взбешенные глаза Каверин. — Сто раз уже говорил!
Он развернулся к невозмутимым бородачам и чтото крикнул им на чеченском. В ответ все трое молча и почти синхронно покачали головами. Каверин побабьи всплеснул руками и возмущенно воскликнул:
— Нет, ну это ж надо так! Через полконтинента протащить час в час, а на приемке такая лажа!
Петрович лениво поднялся и шагнул за угол последнего вагона, предупредив шефа:
— Володь, я пойду отолью.
Его остановил радостный возглас Каверина:
— Петрович, едут! Ну, слава тебе!
Он обернулся на ходу — вдалеке по путям приближалось около десятка разномастных машин.
— Ну вот… А я что говорил? — довольно хмыкнул Петрович.
Он пристроился к углу вагона и начал расстегивать брюки. В этот момент в десяти шагах позади него непостижимым образом с совершенно ровного места приподнялась фигура в лохматом маскировочном костюме. Твердая и умелая рука резко, почти без замаха, метнула нож — его лезвие вонзилось под левую лопатку Петровича.
— Е… — удивленнорастерянно выдохнул он и мягко завалился на спину.
Возможно, еле слышный звук падения тела и насторожил бы остальных, но по ту сторону состава царило радостное и шумное оживление. Звучала